Камчатка — молодость — тяжёлая работа!
     Сегодня 12 февраля годовщина смерти моей сестры. Она умерла в 2008 году на Камчатке в городе Петропавловске — Камчатском. Она там жила. А в 1984 году, туда уехал и я.
     Много лет я проработал в рыболовецком колхозе имени В. И. Ленина. Работал матросом обработчиком. Работа очень тяжёлая. График 6 через 6. И так 5 месяцев.  Шесть часов работы в цеху на БМРТ (большой морозильный рыболовецкий траулер). Там мы разделывали минтай, очень вкусную морскую рыбу. Зачищали спинки минтая, складывали их в брикеты, замораживали в морозильных камерах и по 3 брикета укладывали в картонные ящики, обвязывали их проволокой и отправляли в трюмы с низкой температурой. Когда рыбы накапливалось 800 тонн, шли в бухту на перегруз.
     Это был небольшой праздник. Перегрузчик, очень большой, как 3 наших 107 метровых судна в длину и столько же в ширину. Хорошо, когда ты по очереди попадал работать на него. Другое судно, другие люди — хоть какое то разнообразие за пять месяцев. С нашего БМРТ, рыбу на металлических парашютах перегружали в трюмы перегрузчика, где мы ящики складывали на погрузчик, который их развозил по широкому трюму.
     Менялись фильмами, которые хранились в больших металлических коробках. И несмотря на усталость сидели и смотрели эти фильмы после смены. Как правило сначала пол фильма. Потом шли спать. На судне нас было больше 100 человек, из них 6-7 женщин. Отдохнуть 6 часов было не возможно. После цеха, нужно было помыться. Мылись солёной водой из за борта. Её подогревали и подавали в обычные умывальники. Когда на кран одевалась трубка, можно было помыться полностью. Для этого нужно было присесть на корточки. Затем столовая, потом немного времени на просмотр фильмов. Сон и потом тебя за пол часа до вахты будили. Вот и получается, что в цеху ты 6 часов, а отдыхаешь, около 4. В конце рейса накапливается такая сильная усталость и раздражения от тесного пространства, однообразия, соседей по каюте, что и денег этих уже не хочешь.
      Шторм — это красиво и страшно. Особенно, когда мороз и судно быстро начинает обледеневать. Тогда весь экипаж берёт большие деревянные молотки и колотит по льду. Когда в шторм ты спишь, то тебя так качает, и ставит буквально на голову и на ноги. И это всё медленно, как при замедленной сьёмке. Утром выходишь на палубу. А там за ночь — целый госпиталь битых птиц. Они летят на судовые огни, но из за ветра теряют ориентацию и бъюся о палубу, мачты. Тут и чайки, утки и гуси полярные совы. Некоторые очухиваются и улетают. Но многие — гибнут.
        Мои почти чёрные глаза, за много рейсов стали карими, даже зелёными. Это от того, что море и океан притягивают тебя, что бы ты смотрел на воду. А она такая красивая — и перламутровая, и зелёная, разных отттенков, и серая, и стальная. А пена у судна — белая и загадочная. А стаи дельфинов? Они сопровождают суда постоянно. Иногда и киты. А на перегрузах в бухтах, сивучи и морские львы выпрашивают в наглую рыбу, и даже лезут по слипу на судно. Слип — это на корме скосое место по которому выбирается трал с рыбой.
         Ставили брагу из соков, которые покупали у завпрода. Когда на перегрузах получали письма из дома, собирались бригадой и пьянствовали. Будучи в рейсе, я получил телеграмму от жены, что родилась моя старшая дочь Маша. Когда пришёл с рейса ей был уже месяц.  Вот как тяжело зарабатывались деньги в Советском Союзе. Но как хотелось бы ещё пройти этот путь и вернуться в молодость!